Обучение психологии онлайн
Воронежский Институт Психологии >

Одно из известных возражений против существования Бога утверждает, что высказывание «Бог существует» бессмысленно, поскольку его невозможно верифицировать, то есть отсутствует какой-либо эмпирический способ его проверки.  Однако, в некотором смысле это верно для любого экзистенциального высказывания. Например, как можно верифицировать утверждение о существовании «атомов», если под атомами подразумевать неделимые частицы, из которых состоит вещество? Никак, поскольку если у нас есть некие частицы, которые мы не можем разделить на более мелкие частицы, то единственный вывод, который мы могли бы из этого сделать – есть какие-то вещи, которые мы не смогли разделить. Но на основании эмпирического опыта мы ничего не можем сказать о том, действительно ли те вещи, которые нам не удалось разделить, являются неделимыми. Идея фальсификации нисколько ни лучше. Ведь если бы нам удалось разделить все известные нам на сегодняшний день физические частицы на еще более мелкие, то из этого также не следовало, что атомов не существует, а только то, что все известные нам частицы, которые раньше мы разделить не могли, можно разделить на более мелкие. Таким образом…

…как существование, так не-существование невозможно установить с помощью только лишь эмпирического метода.

Если кто-то думает, что предыдущие рассуждения верны в отношении вещей, недоступных для непосредственного чувственного восприятия, то, я полагаю, что он заблуждается. Например, можно ли эмпирически установить, что кошки существуют, а кентавры не существуют? Хотя я лично сомневаюсь в этом не более, чем в существовании атомов, тем не менее, мне кажется, что верификация, равно как и фальсификация, играют не очень большую роль в оправданности моего убеждения в существовании первых, и не-существовании вторых. Я имею в виду кошек и кентавров. Да, я часто видел кошек, слышал, как они мяукают, иногда гладил приятный на ощупь мех, и никогда не встречал кентавров. Ну, и что? Ведь существа, которых я считаю кошками, могли бы оказаться чем-то другим. Например, отлично сделанными биороботами, не имеющими каких-то важных свойств, которыми должны, по нашему мнению, обладать кошки. А кентавры вполне могли бы обитать на другой планете.

Однако все это отнюдь не мешает физикам считать, что существуют атомы, а биологам – то, что существуют кошки. В силу чего им позволительно так считать? Вероятно, в силу того, что и те, и другие – рациональные люди. Они не чувствуют себя в праве изучать что-то, или говорить о чем-то, что сами они считают не-существующим. Но это только одна сторона медали. Вторая заключается в том, что они как рациональные люди нуждаются в объяснении. Их работа – объяснять, чтó перед нами. И поэтому они вводят разные объясняющие принципы. Например, атом, кошка и т. п. Эти принципы упорядочивают наш опыт, объясняя, что есть вот это нечто, почему оно ведет себя именно так, а не иначе. Когда эти два свойства рациональности соединяются вместе, то получается довольно простая и красивая картина. Таким образом, мы не только не можем не объяснять мир и его обитателей, ссылаясь на некие объяснительные принципы, не можем не признавать существования того, что выполняет объяснительную функцию, то есть самих этих принципов, поскольку это подорвало бы саму основу рациональности.

Как все выше сказанное связано с существованием Бога? Очень простым и прямым образом.

С философской точки зрения, Бог – это то, что объясняет, почему существует такой, т. е. упорядоченный, закономерный мир, населенный подобными нам с вами разумными существами.

Если мы принимаем такое объяснение, то мы ipso facto считаем Его существующим. Здесь говорю о самом Боге как объясняющем принципе, а не о том, что некоторые люди предлагают такое объяснение. Но что именно такое объяснение объясняет и почему мы должны его принимать?

Представьте, что вы смотрите на красивый закат на берегу моря, или наблюдаете шторм. Что вы переживаете в такие моменты? Рискну предположить, что многие люди в первом случае ощущают покой и гармонию, а во втором – ужас и величие стихии. Однако, несмотря на все различие этих переживаний, у них есть нечто, что их объединяет: они не созданы теми, кто их переживает, но при этом каждое из них заключает в себе определенный порядок и определенный смысл. Последнее утверждение, очевидно, требует пояснения: о каком порядке и о каком смысле здесь идет речь? Разве не является любое переживание творением самого переживающего субъекта? Разве мы не просто проецируем самих себя на природные явления, придавая таким образом им некий глубоко субъективный и произвольный смысл, примысливая некий порядок, которого на самом деле не существует. Подобный ход рассуждения вполне характерен для послекантовской философской мысли:

…мы сами, так или иначе, являемся творцами законов природы. В известном смысле, это тривиальная истина: все известные законы природы написаны людьми и по праву носят их имена. Но проблема тут в другом: само это свойство проецировать разумность в природу не является чем-то произвольным. Оно не зависит от нас, тех, кто это делает. Мы не можем иначе.

Конечно, мы все делаем это на разные лады, но не делать этого вообще мы не можем. Также как мы не можем не думать, не чувствовать, не переживать, по крайней мере, тогда, когда мы это делаем. То, о чем я пытался сказать, можно было бы пояснить следующим образом: несмотря на то, что есть весомые основания считать, что все мои мысли характеризуются субъективностью, или может быть, тем, что более правильно было бы назвать субъектностью, я вовсе не творю большинство из них из ничего, а, напротив, нахожу себя с ними. Они  просто присущи мне и они разумны в том смысле, что имеют определенную структуру и семантику, которые каким-то образом способны то ли придавать смысл окружающему меня миру, то ли каким-то образом на удивление удачно совпадать с тем, что находится вокруг меня. Кажется, что данный факт существования независящей от меня разумности моей мысли и всего моего сознания требует какого-то объяснения. И, как мне кажется, он не может быть объяснен ничем, кроме изначальности самого разума. Ведь любое объяснение, которое должно быть разумным, предполагает разум в качестве собственного принципа и критерия. И поскольку этот разум не создается моей мыслью, а лежит ее основе, придавая среди прочего разумность и ей самой, то он должен быть чем-то большим, чем мой разум и моя мысль, хотя и в чем-то подобным ей. Также он должен быть и чем-то бόльшим, чем что-либо иное из существующего, поскольку придает упорядоченность и разумность любой из существующий вещей, и всему миропорядку в целом. Но говоря таким образом, я подошел к вполне классическому в западной теологии определению Бога, утверждающему, что Бог есть то, больше ничего нельзя себе помыслить. Конечно, с моей стороны было бы весьма наивным полагать себя новым Ансельмом или Лейбницем, непреложно доказывающим существование Бога. Выше изложенное, скорее попытка показать, что сам факт существования непроизвольной разумной мысли требуют некоего адекватного объяснения. Но любое адекватное объяснение разума само должно быть разумным, поэтому вряд ли может иметь какое-либо объяснение кроме изначальности самого разума, который является его источником. Возможны ли иные объяснения? Да, конечно, и их не мало. Но насколько они являются адекватными? Я лично сомневаюсь в их адекватности, но сейчас полемизировать с ними не буду. Прежде всего, это очень долгая история, и она не имеет особого значения для моего основного тезиса: В основе всякого разумного объяснения лежит разум, который должен признаваться существующим до и независимо от того, что этот разум объясняет.

В заключение я хотел бы кратко остановиться на  двух возражениях против моего предыдущего рассуждения. Первое утверждает: Вы все время говорили о каком-то принципе разума, ну, и при чем тут Бог? Ведь принцип – абстрактный объект, что-то вроде правила или пропозиции, а Бог, если Он существует, вряд ли является абстрактным объектом. Конечно, Бог – это не абстрактный объект, хотя некоторые абстрактные объекты, например, числа или необходимые истины, если они существуют, возможно, в некоторых аспектах, например, вечности, настолько кажутся нам близкими Ему, что у нас может появится соблазн называть их «божественными». Однако, когда я говорил о принципе, то понимал его скорее в аристотелевском, нежели каком-то ином смысле, то есть как начало, причину или источник какой-либо наличной вещи. В понимании Аристотеля и философов, мыслящих в его традиции, началом является то, что объясняет, почему перед нами такая-то вещь с такими-то свойствами.

Например, горшечник является причиной или началом чаши постольку, поскольку он ее задумал и сделал. А кусок глины является причиной той же чаши постольку, поскольку он объясняет, почему она глиняная, а не медная. Ни кусок глины, ни ремесленник не являются абстрактными объектами, но это нисколько не мешает им быть принципами, объясняющими существование и свойства чаши. Применительно к Богу это означает, что Он тоже может объясняющим принципом, не являясь при этом абстрактным объектом.

Второе возражение такое: Вы все время говорили о разуме, не подменили ли Вы при этом понятия? Ведь Бог и разум – это далеко не одно и то же. Многие люди, будучи атеистами или агностиками, настолько высоко ценят человеческий разум, что можно было сказать, что они верят в него. Да, конечно, Бог – это не просто разум, это нечто большее, чем просто разум. Бог – это абсолютно разумное, т. е. всеведущее, всемогущее и всеблагое существо. Но в известном смысле Бог – это в том числе и разум, сам принцип разумности. Поэтому я полагая, что…

…разум, который рассматривается в качестве источника разумности и познаваемости миропорядка, отражает сущностный аспект самого Бога в той мере, конечно, в какой ограниченность нашего языка и мышления вообще позволяют нам как-то рассуждать о Нем.

Что же касается веры атеиста или агностика в человеческий разум, то она принципиально отличается от веры в Бога, поскольку атеист, веря в то, что разум победит невежество, или в то, что наука даст ответы на все без исключения вопросы, не ссылаясь на Бога, повторяет ошибку тех философов, которые полагают, что объяснение представляет собой нечто, не имеющее онтологического основания, нечто, что существует только лишь в уме объясняющего человека.

Игорь Гаспаров

Похожие статьи:

СПОСОБЕН ЛИ ЧЕЛОВЕК МЕНЯТЬСЯ?

ЭТИКА И КОСМЕТИКА: ВОКРУГ БАНОЧЕК И ТЮБИКОВ

ФИЛОСОФСКИЙ ВОПРОС ПСИХОЛОГИИ МИРОЗДАНИЯ

Изображение: Ян Брейгель Младший, Бог создает Солнце, Луну и звезды

Подпишись на рассылку

email рассылки

13810cookie-checkПОЧЕМУ БОГ СУЩЕСТВУЕТ